Традиции
13760
Традиции

Кшекуровай

Слово «кшекуровай» на слух не совсем понятное. То ли  русский каравай, то ли от эрзянского «кши», так рассуждал простоватый на вид Володя Яковлев, бывший житель деревни Березовки (Килейвеле) Нижегородской области Лукояновского района. Местные эрзяне все знают этот курган. Говорят, там золото зарыто. Его копали Миколь дед и Ситя Петя из Березовки. Яму огромную вырыли, до самого дна, говорят, ничего не нашли. Миколь деда после этого занемог и умер, а Ситя Петя разумом тронулся, кажется, тоже умер.

Теперь люди обходят это место, явно нечистая сила там! «А ты, Володь, был на кургане?»- спросил я собеседника. Мне, директору музея этот простоватый рассказ  городского садовника показался весьма важным.  На тот период не было известно ни одного значительного памятника коренного населения эрзя. Я знал, что они есть, должны быть. Имеются же на Иванцевской земле и маар, и древнее кладбище, и молебный овраг. В реестр памятников Горьковской области почему-то ни один не попал. 

«Я весь лес знаю»,- хвастливо сказал Яковлев. «И курган?» - спросил его.  «Ага! По кургану, когда был мальчиком, проходил не раз. После войны нас лес  кормил, спасал от голода. А там еще вдоль леса глубокий ров есть». «Володь, а ты можешь показать Кшекуровай?». «Покажу,-ответил садовник.- Вот только с обрезкой веток закончу в парке».



Садовника так и не дождались, когда освободится.  Я, и мой коллега Михаил Савлев, твердо решили ехать, найти памятник.  Обещанную машину от отдела культуры не дождались. Время за обед. Стало ясно: поездка срывается. Тогда мы, два друга, сели на старенький мотоцикл Савлева и через час были в Березовке.

Убогие, брошенные дома встретили нас угрюмо. Сразу же стало видно, деревня заброшена, надо искать людей. Выехали на гору, увидели мужиков, сидящих на бревнах. Узнав в чем дело, они отказались идти в лес. «Шут его знает! Где в лесу его искать. Вот бы леснику обратились, он- то, вывел бы вас. А щас его нет, в город уехал Сашка».

Белобрысый, средних лет мужчина, потушив цигарку, сказал: «Я лет тридцать здесь живу, ну, думаю, найдем. Пошли».

Дубовый лес встретил величаво, но открыть свою тайну, явно не спешил. Изрядно поплутав по лесу, проводник сказал: «Пока солнце не село, пойдемте в деревню. Сашка должен приехать, он точно знает, где курган».

Увидев зеленую фуражку лесника и широкое улыбающееся лицо крепыша, мы  вздохнули  облегченно. Александр Федорович только что подъехал. Увидел чужих, выходящих из леса мужиков, стал дожидаться, не заходя в дом. «Ох, ребята, уже поздно! Боюсь, не успеем, солнце- то, гляди-ко где. Ну ладно, пошли!»

Прошли полтора километра, лес  не спешил открывать курган. Договорились разойтись и идти параллельно. Продираясь через осинник, услышал голос лесника: «Сюда, сюда, нашел!» Обросший тонким осинником и березками, кустами ореха-лещинника невысокий курган был неприметен. Сгущались сумерки. Черная яма внушительных размеров, след кладоискателей угрожающе взирал на мужчин. Щелкнул затвор фотоаппарата Савлева. Он полез в яму, осмотрел стенки, дно. Я стал торопить сделать обмер кургана. Белая бечевка в кармане оказалась кстати. «Вот убрать бы отсюда поросль метров на двадцать», -сказал лесник. «Хорошо бы»,- ответил Савлев.

«А курган, как подовый хлеб, обратили внимание?!»,- спросил я и продолжал свою мысль…

«Вот и разгадка названия, «кше»- хлеб, «кшекуро»- козырек хлеба, «вай»- эрзянское восклицание. Обязательно его надо восстановить!»

Следующий приезд к Кшекуроваю ошеломил друзей. Мощная трелевочная техника вывозила лапистые бревна к краю леса. Здесь их пилили и грузили на лесовозы. На лес, где шла вырубка, смотреть было страшно. «Миша, ты же инспектор, государственное лицо по охране природы, останови их!» – вырвалось от возмущения  из груди.

Короткая беседа Савлева с рабочими-  что говорил, я не слышал, но видел, как выходили из леса пильщики, явно работа свертывалась.  Оказалось, что этот участок леса, принадлежала совсем недавно Лукояновскому лесничеству, по каким- то причинам отошла Шатковскому лесхозу. И те, с широким размахом вырезали несколько гектаров столетней дубравы, оставив нетронутой край леса.

Следующий  наш визит состоялся в кабинете директора Шатковского лесхоза Уткина Владимира Викторовича. Довольно быстро с госинспектором Савлевым и со мной, как с директором музея, нашли общий язык. «Я сам эрзянских кровей»,- сказал начальник. -Вырубку дубравы прекращаем. За свои грехи обязуюсь помочь техникой и людьми восстановить культовые памятники».

И вот в назначенный день с Шатковского лесхоза выехала бригада рабочих, чтобы убрать с кургана лес. Но организатора этого дела  Аношкина они не дождались. Заведующая районным отделом культуры не дала машину, чтобы я выехал к рабочим. А пешком до Березовки не дойдешь. Спас положение лесник Толкачев, после двухчасовой сидки бригады, взял организацию расчистки на себя.  Для меня стало большой заботой организация благоустройство маара. Помощи от отдела культуры не ждал, Савлев был в служебной командировке. Обратился к директору сельхозтехникума Мишкину Петру Андреевичу. Он наш, из Иваньбие, коренной эрзя. Требовалось на маар завести  хорошей земли, чтобы засыпать яму, также разровнять курган и установить гранитную плиту с названием памятника.

Гранитную плиту купил на собственные деньги на стройке и между дел на работе выгравировал эрзянским текстом. Машина с землей, рабочие и студенты прибыли на курган. Тяжелый «Урал» еле поднялся по крутизне кургана, остановился у края ямы.

Мальчишки быстро заполнили яму черноземом, но земли малость не хватило. Пришлось  срезать вершину и подравнять памятник. Тем временем лесник, которого взяли из села Крюковка, валил пилой «Дружба» ровные осины. Из них сделали скамьи для сидения по окружности памятника. Мною была установлена на цемент гранитная плита снадписью «Маар «Кшекуровай»- памятник истории, природы и культа». Люди, работающие на кургане, не представляли,  в каком важном деле они участвуют.

Впервые в современной истории России восстановлен языческий эрзянский культовый памятник. Все они примерно 200 лет назад были уничтожены колониальной политикой русской православной империи. Стерта не только с лица земли, но и с памяти людей их богатое духовное наследие. И эта «горбушка хлеба» - один из множества тех памятников. Я рассказал историю памятника собравшимся, первоначальное прохладце к работе у них исчезло. Ехали домой с большим удовлетворением за сделанное дело, теперь не стыдно провести первый обрядовой праздник.

О проведении праздника думал давно. Собственными силами музей не мог, и в районе не было культработников, способных провести обряд. Кто мог провести обрядовые действия и обрядовые песни? Вся надежда была на Раису Кемайкину из Саранска. Она создала фольклорную группу, исполняющие эрзянские «Пазморо»- божественные песни. Согласия «Ламзурь» на участие долго ждать не пришлось.  Договорились на совместное участие с соседним Шатковским районом. Заведующая отделом культуры  Валентина Орлова обещала представить хоровые коллективы из своего района.

Утро 29 июля 1996 года выдался пасмурным, и это привнесло  беспокойство за мероприятие, которое должно пройти в лесу на кургане. К десяти утра подъехал автобус из города Саранска. Выглянувшее солнце, словно радуясь гостям, засверкал на лужах площади, на красочных национальных костюмах женщин, ослепительно загораясь на «руцях» ансамбля «Ламзурь». Вслед стали выходить мужчины, телевизионщики с аппаратурой.

Через некоторое время тучи вновь закрыли небо, пошел мелкий дождь. Принято решение всех прибывших гостей пригласить в РДК, сделать им застолье, пока не установится погода. Народу в большой концертной комнате собралось много, пошли тосты и приветствия. Съедены хлеба и ватрушки, испеченные в Иванцеве моей мамой. Время перевалило за полдень. Дождь то стихал, то вновь начинал хлестать в окна. Наконец, выглянуло солнце, саранская делегация не выдержала, предложила немедленно ехать в лес: «Мы приехали не для застолья!». Иное мнение было у руководителя районной культуры Надежды Козловой. Этим застольем закончить праздник. Запретила Иванцевскому коллективу ехать в лес, не дала ведро бензина для Шатковского автобуса. Женщины из Старого Иванцева очень хотели продолжить праздник, но им отказали.  Тем менее автобус из Саранска был переполнен. К ним присоединились лукояновцы, студенты из Нижегородского университета. Автобус летел к желаемой цели, на ухабах подымал стены воды. Под аккомпанемент баяна Ивана Шугаева «Ламзурь» задорно пела песни. Следом ехали представители Шатковского лесхоза. В Березовке люди спешились, надо идти по сырой траве более километра. Вдоль дубового леса  растянулось шествие празднично одетых людей. К моему удивлению, не смотря на кажущуюся сырость, выглядели все опрятно. Под ногами грязи не было. В лесу с веток роса опала.

Прежде чем свернуть на лесную просеку, я и Яковлев, ведущие людей,  свернули всех к колодцу Олены Эрзямасской, к «Разянь лисьма». За неделю до этого дня музей успел восстановить этот колодец, который встретил нас свежим срубом и резным коньком, напоил всех студеной вкусной водой. Я расценил наш приход к колодцу как рок. Как это помимо воли свернули! О том, что прошли по керемети никто не догадывался. По интуиции девчата по ходу набрали букеты желтых цветов, позже они легли на гранит плиты маара. И вот мой волнующий рассказ о событиях осени 1670 года.

Здесь, на вершине Астры встречала разинцев из Саранска легендарная атаманша Олена. «Ламзурь» освятили молитвой колодец, спели несколько пазморот Ведяве.


И вновь двинулись, уже по просеке, вглубь леса. Вот дубовый дед-указатель «Кшекуровай». Через просвет деревьев показался овал кургана. Послышались восклицания: «Какой большой!». У маара уже ждали нас жители Березовки. Звонко играла гармошка. Это лесник Александр Толкачев выводил сормоча, а ее сестры плясали и пели частушки. Люди стали подтягиваться к кургану. Праздничные краски женской одежды мелькали меж деревьев. Что-то громко ухнуло, словно ночной филин, откуда-то над мааром поплыла синяя дымка.

Маар «Кшекуровай» окружен со всех сторон плотным лесом, выглядел очень завораживающе. Ощущалось присутствие чего-то сверхестественного.

Ритуал освящения маара шел на эрзянском языке. Горели священные свечи в чашах- яндавах. Неслись в глубину леса и в бездонное небо молитвы Инешкипазу и умершим предкам. Выглядело это все необычно красиво. Поднятые ладони к небу и звучащая «пазморо»-молитва напоминали старинный магический ритуал в стенах леса. Нет, это была не инсценировка, а подлинная озкс-молитва, выходящая из глубин души. Чувствовалось присутствие предков, которые некогда, на этом месте, этими же молитвами пели песни. Свечи горели ровно в природном храме, а на высоте над деревьями летел ураган, качал вершины деревьев. На людей во время ритуала не капнуло ни дождинки. Заканчивая действия на мааре все участники праздника брали горсть земли и, следуя друг за другом, бросали на маар. Помянули предков хлебом, медом, кислым молоком. Так положили начало Раськень Озксу, который 1999 году собрал эрзян со всей страны на Чукальский маар.

Н. Аношкин

Рассказать друзьям