Эрзянское святилище в лесу около заброшенной деревни Березовка (Килейвеле) восстановлено летом 1996 года. Официальное открытие, как музей под открытым небом этнокультовой культуры произошло глубокой осенью, на день рождения Музея эрзянской культуры 20 ноября. Остался в памяти тех, кто участвовал в этом мероприятии, удивительным и неповторимым событием в жизни и работе районной культуры.  Сама природа ждала нас, притихшая, обласканная лучами полуденного солнца, но готовая с золотой осени, шагнуть в студеную зиму.           

Зажжен очаг святилища. Его не зажигали не одно столетие. Родовая свеча дала жизнь огню, и огонь радостно стал облизывать сухой валежник. Над огороженной  жердями площадью, стелясь к земле, пошла  синяя дымка. Под шорох опавшей листвы и треск желудей под ногами жрицы, идущей по кругу святилища, шло таинство освящения места.

На эрзянской земле культовых мест было множество. Самым значительным по таинству был кереметь - место всеобщих молений нескольких эрзянских селений.

Керемети находились в дубравах, на белых песках и глинах, где множество ручьев и родников. Раськень Озксы (моления) проводились не реже двух раз: весной, в начале лета или осенью. На них созывался народ со всей округи.  Наиболее известные в народе березовые «репешти». Они были у каждой деревни, в которых были «семейные» деревья.

В керемети все принадлежало духу Керемети, люди всегда просили его и умилоствляли дух, чего не было в репештях. Моления проводились на родниках, у водоема. Там была хозяйка Ведява. Молились на кладбищах в родительские дни.  Каждое моление имело индивидуальное значение для предка.

Эрзянские молебные места – керемети, как правило, были огорожены. Это большие площади с вековыми деревьями, с культовыми столбами, сооружениями, обнесены стеной из жердей и, как Березовская кереметь, по периметру рвом глубиной до метра и такой же высоты валом, что говорит о древности сооружения.

Березовская кереметь, восстановленная музеем эрзянской культуры, является пока единственным подобным памятником. Имеет небольшой склон площади, сохранились культовые патриархи- дубы. Площадь 120 х 160 метров строго ориентирован по частям света. Имеет входные ворота, которые охраняют «пезпалманть»-духи держатели, смотрящие во внутрь святилища и наружу. Это глаза духа Керемета.

Священными считаются деревья, как отдельно стоящие дубы, так и группы лип. Под ними несколько маленьких столиков, для жертвенной пищи, росники, а по- эрзянски «сельведь очкт». Основными сооружениями является  разделочный длинный стол с пологом для сидения. Открытый, без стен, сарай. Столбы для забоя  жертвенного животного и столбы для привязи. В центре площади  из дубовых чурбаков и белого песка площадка для ритуала моления. Люди входили на святилище через широкие южные ворота. С восточной стороны предназначались для ввода жертвенного животного. Северные ворота были служебными, через них приносили воду с источника.

Ритуальные столбы керемети, как правило, связаны меж собой дубовыми перекладинами «терть- палманть» из трех бревен. Перед массивными убойными бревнами имелись разделочные пеньки, на которых рубилось мясо, головы птицы, рыбы. Площадка обсыпалась обязательно  белым песком. Нельзя при жертвенном ритуале, чтобы кровь животного обрызгала траву. Кровь закрывался свежим песком, чтобы не было роения мух. Перед пеньками были небольшие ямы для слива крови, они закрывались массивными камнями (сяркокев). Под большим навесом располагалась кухня - огонь Керемета. На рогульках на время моления висели большие котлы, в них варилось мясо. Если заколоты были два разных животных, то и мясо варилось отдельно. На столбах были штыри-вешалки для поклажи, кошелей и т. д.

После разделки мяса на большом столе, на них выкладывали снедь.  После моления озати или озавы в центре керемети, моление начиналось за столом, а потом трапеза. Остатки пищи разносили по столикам, а остальное все сжигалось на огне кухни. Остывшую золу сварачивали в лист лопуха и засовывали в дупло. Это благодарственная жертва хозяину Керемету. Для реставрации обрядового культа и атрибутов требовалось время и, кажется, нам удалось воссоздать то, что было утрачено временем.

Все эти ограды, ритуальные столбы эрзянских культовых мест с XVII века тщательно истреблялись русским духовенством.  Земская полиция рыскала по местам молений эрзян, насильственно крестили  (роща Лукаш).  В некоторых местах происходили столкновения с полицейскими чинами местных жителей. Истребляемые святилища вновь и вновь возобновлялись. Так было до середины XIX  века, пока власть и  Церковь не взяла вверх. За то, что эрзянское население пыталось сохранить религию предков, молиться богу на своих исконных святых местах, вопреки запретам русских властей, их арестовали, судили как преступников.

Вот как описывает очевидец этих событий этнограф и писатель П.И. Мельников- Печерский. «Мне самому привелось однажды производить формальное следствие о мордовском общественном молении. Это было 1848 году. Летом этого года холера сильно свирепствовала в Нижегородской губернии. Панический ужас распространялся в народе. В городах и селах совершались молебствия, крестные ходы. Приготовлялись к смерти, и старики, и молодые. Говели, исповедались и причащались. Июля 8-го, близ села Сарлей, в роще деревни Сескино, почти все население приобщилось к святой тайне, а вечером в тот же день человек пятьдесят из  причастившихся совершили в роще мордовский молебен, принося в жертву теленка, пиво, яичницы и прочее. Бурмистр имения графа Сен –При, которому принадлежал Сарлей, захватил молельщиков и представил их к суду, называя суеверный поступок отступничеством от христианской веры. Мордву посадили в  тюремный замок, и мне было поручено произвести об них формальное следствие».

20 ноября, спустя 148 лет от этого события, уничтожения эрзянского святилища и репрессии властей к молящимся, воскрес культовый памятник духовной жизни эрзянского народа- кереметь! Руками работников музея эрзянской культуры, руками бригады рабочих из Шатковского лесхоза совершилось чудо. На основе культовых памятников музей создал этнографический «этнокультовый музей» под открытым небом. При официальном открытии  принимали участие делегации Нижнего Новгорода, делегация из Мордовии: фольклорная группа «Ламзурь» из г. Саранска, ученые, работники музеев и культуры.

И ОСЕНИЛО, О ЧУДО!

Я стоял на середине площади керемети на жесткой основе «пета», что соорудили  мы для   ритуала и моления. Запрокинул свою голову, смотрел на лапистую крону векового дуба. Сколько лет тебе, Патриарх, может 100, а может все 300? Ты помнишь тех, последних, кто подымал к небу руки, просил благословения Инешкипаза. Наверно, также спокойно и величаво шевелил листвой, торжественно слушал молитву- пазморо. Я не знал, все ли предусмотрел. Шаг, другой и я в высокой мокрой траве, раздвигая руками стебельки, подошел к дубу.  Только что установленный столик- росник радовал глаз сказочной отделкой. Резная винтовая ножка держала корытце с резными канавками елочками и  пиктографическими знаками – текстом. Это заложена молитва, так писали предки.  Идея изготовления росников (сельведь очко) пришла в голову из книги известного этнографа Мартьянова. Автор поместил рисунок пиктограммы «Мирового дерева»-«Раськень чувто». Там рисунки квадратиков перечерченных крест на крест. Пояснительного текста нет, автор не придал значения к деталям символа. Мне было достаточно взгляда, чтобы понять - это ритуальный столик для жертвенной пищи. Вот их как раз и нет под дубами, они то, являются мировым деревом, становятся осью мира при молениях. Ведь культ «умерших предков» стоит на первом месте. Без столиков никак нельзя. Само корытце-росник, в нем собирается роса и в этой воде омываются души предков. Я уже много знал, уже понимал, что утеряно в обрядовой культуре, и все же придирчиво оценивал, что упустил?

Вспомнил лето 1966 года. После восстановления маара «Кшекуровай» занялись восстановлением колодца в верховьях речки Астра. По преданию, колодец связан с именем Олёны Арзамасской и местные старожители называют «Разянь лисьма». Много раз проходили ноги по склону, заросшему дубами и липой, прыгали через ров и валы, и в голову не приходило, что топчем святилище.

Прошли радостным событием обряды на мааре «Кшекуровай», а начинали мы праздник  с колодца «Разянь лисьма». Солистки «Ламзурь», мои помощницы,  набрали охапки букетов желтых цветов, не ведая, ушли с этого места.  

В разгар лета на сенокосе ко мне прибежали дети и я, оставив косу, стал рассказывать им о празднике. Показал рукой, на какой стороне находится «Кшекуровай» и, буквально, остолбенел. На горизонте неподвижно застыли кучевые облака, как голубая фотография, точно рисовала край дубового леса и дорогу, по которой мы шли с народом. «Кереметь!»- промелькнуло в голове. -Именно, кереметь»! Вспомнил валы и рвы, сомнений не может быть.

Ночью перечитывал «Очерки мордвы» Мельникова- Печерского. Решил, во что бы не стало, ехать и исследовать площадь, определить по сторонам света, если совпадут, принимать решение восстанавливать. За помощью обратился начальнику Шатковского лесхоза Уткину Владимиру Федоровичу. Была вновь, после работ на Кшекуровае, назначена бригада лесорубов. Следуя описанию Мельникова-Печерского, требовались дубовые бревна – много бревен, а также слег.

Из промокшего от кратковременного дождя леса, лесорубы выбирали больные и сухие дубы, валили, резали на бревна. Трактор с трудом вытаскивал их из леса. И снова под дождиком бревна грузили на «ЗИЛы». По договоренности с Уткиным, я все  премудрости керемети буду делать, изготовлять около своего дома, не спеша, обдуманно. Как будут готовы, снова их перевезти в лес и установить.  

Июль стоял сухой. Бревна лежали  под раскидистыми ветлами. Я сидел на них и думал: «Вот взял отпуск, а  с чего начинать?» В руках книга Мельникова-Печерского, его путаные слова «хума», «юба», «терь-сжигать», «эрзядт» - явно искаженные эрзянские слова. И снова осенило:«Да это «терть-палманть»! Переплетенные дубовые бревна!» Стало ясно, что делать. Книга-альбом Мартьянова с орнаментами эрзянских парей оказалась тоже полезной. Таблицы рисунков с парей стали раскрывать скрытую тайну символов, о чем автор даже не догадывался. Основные сооружения, их примерный вид легли на бумагу. Что было не понятно, положился на интуицию.

В начале сентября 1996 года готовые резные бревна культовых сооружений доставили и установили на керемети. По валу определили ворота. Массивные тесанные дубовые бревна – духи обереги  стали на место. Они как стража в воротах начали «сверлить» трехгранными глазницами выемчатой резьбы.

Бригада лесорубов из Шатковского лесхоза, ежедневно, в течение десяти дней работала на строительстве памятника. Руководил всей стройкой я, директор эрзянского музея. И видел, как с удовлетворением, самоотдачей,  не теряя время работали люди. Не было долгих перекуров или распития спиртного. На помощь бригаде приезжал Владимир Яковлев, он из Березовки родом. Ему посчастливилось  при рытье ям на валу найти, пока единственную улику, фрагмент дымчатой керамики, горшка с ушком. Эта находка дала повод отнести дату строительства вала к средним векам. А может  черепок, свидетельство времени заселения эрзянами крепостных из Любимовки.

Судя по длинному рву вдоль леса, помещик приказал отделить  дубравы от поля. Это была противопожарная мера, но вала по лесному рву нет. Кереметь окружен насыпным валом и рвом, конечно, был гораздо раньше. Место святилища довольно уникальное. Кругом карстовые недра, белый песок, белые глины, чистые ключи, на некоторых истоках  реки Астры вырыты колодцы. Стройный как свечи лес: ольха и сосны, вязы, липы и вековые дубы. И даже осина, удивительно чистая и здоровая даже у вековых деревьев. Но бывают нередко карстовые провалы, такой случился в самой деревне, совсем недавно.

В стороне от эрзянской керемети строители разожгли прощальный костер. Варили мясо и картошку. Куплено впервые за все время работы пиво и вино. Окруженный изгородью  со всех сторон кереметь отдыхал от суеты стройки. Теперь там хозяин Кереметь и тонкие силы природы. Люди, чтобы больше не тревожить дух Керемета, не осквернить место праздным присутствием отошли подальше, вглубь леса. С облегчением и с благодарностью я вслушивался неторопливый говор рабочих и думал, наверно, именно так предки вели себя по окончании такой стройки.

СЛОВО О МААРЕ

Время быстротечно. Проходят века, сменяются поколения, меняется жизнь.  Все в этом мире тленно. Только земля хранит память ушедшего времени и слово эрзянского языка, оставленного нам предками. Слово от бога – вечно. Это самый прочный материал, доносящий гул эпохи.     Мать- земля, давшая жизненную силу моему народу, сохранила нам, живущим в укромных местах, память о предках. Это земляные курганы – маары. Рукотворные курганы сложены из привозной  родовой  земли, в них дух предков.  Маар- это место сбора народа, съезда эрзянского рода  и  большого «коя»- обряда, таинства, объединяющий народ. На мааре проходят «пуромксы» - собрания народа. Решаются важнейшие  вопросы жизни эрзянского этноса: экономические, социальные, культурные, военные и  даже бытового  и свадебного характера. Поэтому эрзяне приезжали на Раськень Озкс семьями из самых дальних мест. Традиция эта  поднята эрзянами и ныне, и начало положил первый кой на мааре «Кшекуравай».

Брошенный горсть земли  на курган дает право от имени предков и живущего рода быть сопричастным ко всему таинству, ты их представитель. Обряд возведения  маара говорит о былой мощи и духа предков. Эта традиция  уходит в глубокую древность, и нет, ничего подобного, в культуре других народов Поволжья, в том числе  и у мокши. Эрзянский язык несет субстрат древней культуры предшественников – ариев, в недрах родило богатый эпос героев Мааралей и великих правителей Тюшть. Маары разбросаны по всему Поволжью, они есть в Подмосковье и возможно есть в Самарской области, куда простиралась эрзянская земля. В частности (Сия маар). Круглый культовый памятник напоминает подовый хлеб, вытащенный из печи эрзянкой. Они не превышают высотой трех метров, поэтому не впечатляют. Ошибочно их относят к курганам захоронениям, но это не так. Земля маара привозная, отличается от местных почв, в этом и отличие.

Маар – это отражение древних, забытых философских  представлений. Это земная сфера – отражение небесной дороги Ра – Чипая, с востока на запад, «Пазонь кирькс» по кургану. Маар, особо почитаемый культовый объект, где проводят культовые обряды, с небольшого бугорка вырастает,  за годы, десятилетие, века в большой насыпной курган. Маар – это еще и символический центр эрзянской Родины и родовых земель.

Пять тысячелетий назад, наши отдаленные предки осваивали Восточную Европу.

На послеледниковой мерзлоте выделялись наносные курганы морены. Они не имели подпочвенного льда. На них люди селились, ставили свои жилища. Исследование морены «пряка» на Иванцевской земле, подтолкнуло к мысли, что прообразом культа маара стали морены, как первые места поселения, подаренные животворным солнцем. Отсюда обычай предков ставить поселение на «ош пандо»-«ащи пандо».

Музей эрзянской культуры стал первым исследователем эрзянских культовых памятников и первый, кто обратил внимание на маар.  Укрытые от хозяйской деятельности человека в укромных местах леса, реже поля – дошли до нас. О беззащитности памятников говорят факты их уничтожения. Уже известные курганы в наше время были снесены тяжелой техникой. В южных, безлесных местах, как Большеболдинский  район исчез под стройкой дороги маар «Вилилейка». На нем проводили Болдинские помещики Пушкины и эрзяне Пикшень и Пермиево летние праздники-озксы. В первомайском районе в девяностые годы снесли маар «Макателем», известный своей лечебной аурой.  Под угрозой уничтожения находится наш родовой маар «Маарт».  Три  из них уже исчезли под стройкой КС-24. Активная деятельность газокомпрессорной станции не дает никаких гарантий его сохранения.

Фондом спасения эрзянского языка и Музеем была организована 1998 году экспедиция в Дальнеконстантиновский район. Впервые там нами обнаружены два маара эрзян-терюшан. Ранее о них науке не было известно. Знания  народного фольклора, в первую очередь, Маризь Кемаль, возродила обрядовую культуру маара.

Впервые этот обряд проведен на мааре «Кшекуровай» естественной культовой обстановке. Этим подняли интерес науки к маару. Однако, мордовские историки отрицали существование подобных мааров на территории  республики.  

Ярким праздником загорелся Раськень Озкс на мааре «Потьмалея» под Чукалами в Большеигнатовском районе Мордовии. Кшуманцянь Пиргуш определил маар, он  же стал первым организатором грандиозного праздника вместе с Маризь Кемаль и Йовлань Оло. Горела трехметровая свеча, озкс стал торжеством национального духа  и эрзянской национальной культуры. Реконструированы древние народные обряды, хранившиеся в памяти фольклора. Последовательность обряда от зажжения  свечи, молитв, причитаний и оплакивания этнической Родины, опахивание маара по кругу – отделение живых от мертвых, обсыпка родовой землей, выход  народа, взявшихся за руки на поле и изографический ход, образования живого маара – выразившее индивидуальность эрзянского старинного обряда. Раськень Озксы получили традиционное продолжение.

На Чукальском мааре в Потьмалее проведено четыре  озкса: в 1999 г., 2004 г., 2007 г., 2010 году. В 2011 году Музей эрзянской культуры проводит фестиваль эрзянской песни на роднике «Кельмелисьмалеень лисьмапря». Начали с открытия памятника предкам- эрзянам, поднятием эрзянского флага и Раськень Озкса- зачина впервые нового маара на Лукояновской земле. Здесь центр этнической эрзянской Родины. Трепещет на мачте несъемный эрзянский флаг.

Николай Аношкин